– Йа, йа – согласился Генрих – Возить трудно. Да ведь колесо есть разборное.

– А можешь ли мне господин Мюллер – я задумался – Сделать царь-пушку? Пять сажен в длину, и сорок дюймов калибру.

– О! То есть и правда царь-пушка – удивился немец – Ее возить совсем невозможно будет.

– Зато можно сплавлять по рекам – не согласился я. А если еще начинять зажигательными снарядами – я в обоз взял те три бочки нефти, что мне прислали гурьервские казаки по моей просьбе – то такая бомба может быстро поджечь укрепления защитников.

Еще с час мы с Мюллером обсуждали особенности литья пушек, после чего я выдаю ему тысячу рублей из походной казны и мы договариваемся о сроках создания царь-пушки.

Вопрос денег встает еще раз по возвращению в город. Нас с Перфильевым разыскивает делегация «военспецов» во главе с Ефимовским.

– Впереди сражения – начинает бывший граф – Мы же на Казань идем.

Я неопределенно качаю головой.

– Бросьте, ваше величество, это же очевидно. Другой дороги тут нет. А раз так, будет бой.

– Ближе к делу – я начинаю раздражаться.

– Хорошо бы заранее выдать денежное содержание полкам… и нам тоже.

Офицеры хмуро кивают.

– Многие все еще содержат семьи, пересылают деньги домой и если их убьют…

– Хорошо, выдам – я мысленно подсчитывают походную казну. Большую часть пришлось оставить в подвалах губернаторского дома в Оренбурге под присмотром верных казаков и Харловой, но кое-что, и не мало, я взял с собой. Как и Немчинова казначеем. Денег хватит.

– А почему Крылова не за заставили подписывать отказное письмо? – вдруг выкрикивает один из офицеров.

– Все яицкие из второго заводского не отрекались! – Ефимовский поддерживает крикуна.

– Лейтенанты Неплюев и Долгопят – ответил я – Також не отрекались. Вижу в них сильное желание послужить отечеству, загладить вины… Они учат солдат не только строю и армейской науке, но и грамотности. Они уже с народом – вы еще нет!

Удалось перевести тему? Я очень сомневаюсь, что Симонов и Крылов – с народом.

– Тем, кто всхочет открыть полковые школы – буду платить деньгу сверху к вашему жалованию!

Офицеры загомонили, начали переглядываться. А вот теперь «военспецы» отвлеклись.

– Николай Арнольдович, можно вас на два слова? – я отвожу бывшего графа в сторону.

– Треба учить солдат новому строю. Наступление в колонне.

– Зачем сие? – удивился Ефимовский – Полки атакуют строем. Полста шагов во фрунт. В колоннах – только штурмы.

– В армию будет поступать все больше крестьян – помявшись, ответил я – Некоторых учить будет некогда, а воевать надо. В колоннах наступать проще. Можно також сделать перевес на одном фланге.

– Это навроде косого строя Фридриха? – заинтересовался бывший граф.

На самом деле наступление в колоннах начали массово использовать в Великой армии Наполеона. Он также не успевал учить солдат и наступал либо в рассыпном строю, либо колоннами. Причем мог собирать сразу несколько на одном из флангов. Так пехота меньше страдала от обстрела ядрами пушек, да и сами легкие орудия могли браться внутрь колонны, передвигаться руками, после чего стрелять с близкого расстояния картечью. Все это я тоже собирался внедрить у себя.

– Еще проще. Акромя будем экзестировать офицеров управлять колоннами свистками. Я закажу заводчанам сделать сию инвенцию.

– Свистками? – еще больше удивился Ефимовский – А как же трубы и барабаны?

– Их оставим. Но вдруг барабанщика или трубача убьют? Что делать офицеру? Самому стучать палочками? А так у него есть свисток и он может управлять боем.

– Да, ежели канонада – согласился бывший граф – Голосом не докричишься.

– И последнее – вбил я последний гвоздь в гроб современной тактики – Военачальники идут позади строя или внутри колонны! Не впереди фрунта!

Николай Арнольдович даже рот приоткрыл. Прямо вижу, как дымятся его мозги.

– Вероломные мусульмане! Дерзнули вновь напасть на нас! Несмотря на повсеместное поражение их храбрым воинством нашим! Сегодняшний день! Назначен днем мщения. И наказания осман! Шумла должна быть взята! И вероломное войско султана истреблено!

Полковники ехали перед строем солдат и выкрикивали послание к армии. Фузилеры и бомбардиры, гусары и кирасиры внимательно слушали, сжимая в руках оружие.

– Шумла, – тем временем вещал Румянцев сидя на коне в окружении генералов – Запирает Балканы на крепкий замок. И, овладев этой крепостью, мы можем беспрепятственно идти до самого пролива. В том нам есть прямой приказ императрицы.

– Но – только кажется – продолжал объяснять диспозицию Пётр Александрович – Что Шумла – это конец войны. По перву Суворову надо взять Силистрию. А нам еще брать Чалыковаку… Проведите пальцем на юго-запад, мимо северного хребта…

Князь Долгоруков спешился, достал карту. К ней склонились Потемкин, барон фон Унгерн и другие военачальники.

– Нам придётся двигаться узким дефиле аж восемнадцать вёрст! Ущелье шириной не более чем сорок саженей. Дорога высечена ещё солдатами римского императора Адриана. Как мне докладывали, от края до края едва две сажени, вся усыпана камнями и раз двадцать пересекает быстрые, ледяные ручьи. Пехота проберётся, но артиллерии и коннице придется туго!

– Ваша светлость! – один из генералов ткнул пальцем в карту – Как же Варна?

– Там после наших осенних наступлений – весьма маленький гарнизон остался – уклончиво ответил Румянцев – Достаточно будет блокировать крепость.

– Также, как 2-я армия блокирует Очаков? – поинтересовался Потемкин, поправляя повязку на выбитом глазу.

– Ну, Григория Александрович, ты и сравнил – усмехнулся Румянцев – Очаков – крепкий орешек. Его еще грызть и грызть.

Военачальники согласно покивали.

– Ваша светлость – князь Долгорукий тяжело вздохнул, но продолжил – В войсках шаткость обозначилась. Особливо в казацких полках и у иррегуляров. Приходят прелестные письма с Родины, ходят слухи о бунтовщиках, воскресшем Петре Федоровиче…

– Пресекать! – жестко ответил Румянцев – Вешать, аркебузировать зачинщиков! Слышите меня?

Генералы послушно склонили увенчанные париками головы.

– Господа, начинаем! – фельдмаршал поднял лицо вверх, к моросящему, холодном дождю. Перекрестился – Вестовой пушке сигнал.

Бухнуло орудие и русская артиллерия тут же начала массированный обстрел крепости. Штурмовые колонны выдвинулись к валу Шумлы. Начали стрелять турецкие пушки.

Окрестности крепости были крайне неудобны для движения армий. Сюда уже подходили отроги Балканских гор, разрезая равнину на неравные и неудобные части. Холмы поднимались уступами, соединялись глубокими оврагами, поросшими кустами, цепкими и колючими. Сама местность укрепляла оборонявшихся и ставила препоны атакующим русским.

Дважды турки отбивали штурм, поле перед валами покрылось трупами солдат. Но полки Румянцева шли и шли вперед. Артиллерия крепости слабела, спустя три часа вятским мушкетерам удалось ворваться в пролом третьего бастиона. Раздалось мощное «ура», егеря пошли вдоль куртины в обе стороны. Завязалась рукопашная, грудь в грудь. И тут русским не было соперников. Шумла пала.

Перед выходом из Чистополя, в дом бургомистра пришел Перфильев с двумя незнакомыми мужчинами и четырьмя женщинами. Отозвал меня в сторону, поколебавшись, произнес:

– Петр Федорович, мыслю я надо бы тебе свой двор заиметь. Почиталин, Немчинов – это канцелярия твоя царская, генералы да полковники – при войсках…

Предложение разумное, двор нужен. И в первую очередь обслуживающий персонал. Маша уже зашивается – обстирать, приготовить… Хоть мы и прикреплены к полковой кухне, военачальников приходится собирать и иногда баловать разносолами из трофеев.

Я все больше думаю про то, как мне повезло с Перфильевым. Умный, расчетливый, далеко глядит. Плюс мир повидал.

– Зови – я тяжело вздыхаю – Ты же слуг привел?

– Да. В город сбежались от барей побитых. Мыкаются бедные.